Про Колизей
Прождав в песочнице друзей,
Галина Нестеренко
Почти слепила Колизей,
Но подвели коленки,
Натёр горячий их песок
До красноты, до боли,
- Жарища! Ты бы хоть в лесок
Зашла, Галюня, что ли,-
Ей с лавки бабушка кричит:
-Иди, попей-ка, внучка!
Но, хмурясь, девочка молчит,
Рассматривая ручки.
Прождав в песочнице друзей,
Галина Нестеренко,
Пихнув ножонкой «Колизей»,
Ушла лечить коленки.
Галина Нестеренко
Почти слепила Колизей,
Но подвели коленки,
Натёр горячий их песок
До красноты, до боли,
- Жарища! Ты бы хоть в лесок
Зашла, Галюня, что ли,-
Ей с лавки бабушка кричит:
-Иди, попей-ка, внучка!
Но, хмурясь, девочка молчит,
Рассматривая ручки.
Прождав в песочнице друзей,
Галина Нестеренко,
Пихнув ножонкой «Колизей»,
Ушла лечить коленки.
Я разговаривала
Я разговаривала во сне с давно ушедшими,
Они шептали, сторонясь, что-то серьёзное
Перед цветами, в который раз зацветшими,
Моё внимание пристальное используя.
Я улыбалась, встречая знакомых растерянных,
Забывших, как выглядит наше земное царствие,
И я ловила как будто в речах их размеренных:
«Не то, пожалуй, пьёт Светлана лекарствие…»
Давно не жившие проходили к ставенкам,
Кивали чинно, отирали о половик ботинки,
И забирали с патефона старенького Читать далее →
Они шептали, сторонясь, что-то серьёзное
Перед цветами, в который раз зацветшими,
Моё внимание пристальное используя.
Я улыбалась, встречая знакомых растерянных,
Забывших, как выглядит наше земное царствие,
И я ловила как будто в речах их размеренных:
«Не то, пожалуй, пьёт Светлана лекарствие…»
Давно не жившие проходили к ставенкам,
Кивали чинно, отирали о половик ботинки,
И забирали с патефона старенького Читать далее →
Я не умру
Я не умру, ты слышишь, не умру,
Хоть кажется, что силы на исходе,
Водицу слёз непрошенных утру,-
То дань погоде.
Я не умру, ты слышишь, не теперь,
Хоть всё идёт к тому, чтоб я пропала,
Как громко, мерно хлопает та дверь,
Которую искала.
Я перед дверью мысленно стою,
И вижу свет в проложенном тоннеле,
Я не умру, покуда я в строю,
Пусть и в постели.
Хоть кажется, что силы на исходе,
Водицу слёз непрошенных утру,-
То дань погоде.
Я не умру, ты слышишь, не теперь,
Хоть всё идёт к тому, чтоб я пропала,
Как громко, мерно хлопает та дверь,
Которую искала.
Я перед дверью мысленно стою,
И вижу свет в проложенном тоннеле,
Я не умру, покуда я в строю,
Пусть и в постели.
Пьёт из раковины кошка
Когда рождается поэт на свет
Когда рождается поэт
На свет,
Тогда же вся его родня
Три дня
Горюет, сидя на крыльце…
В кольце
Объятий материнских рук
Под стук
Сердечка чистого дитя
Заря
Одна ликует и поёт,
И ждёт,
Когда поэт писать стихи
Начнёт.
Тогда и ветер, и туман
Из стран
Его с собою увлекут,
Найдут,
И он уйдёт за горизонт…
Лишь зонт
Оставит в комнате висеть
И тлеть.
На свет,
Тогда же вся его родня
Три дня
Горюет, сидя на крыльце…
В кольце
Объятий материнских рук
Под стук
Сердечка чистого дитя
Заря
Одна ликует и поёт,
И ждёт,
Когда поэт писать стихи
Начнёт.
Тогда и ветер, и туман
Из стран
Его с собою увлекут,
Найдут,
И он уйдёт за горизонт…
Лишь зонт
Оставит в комнате висеть
И тлеть.
Мой лучший
Прислушиваюсь к шагам за дверью,
Оборванные покоя нити
Наматываю на стержень терпенья.
Выйти
Мне хочется из круга дрожанья,
И прыгнуть, ловя руками
Твой образ в знак обожанья,
Но камень
Огромный такой и серый
Притянет к себе могуче,
Срывая, как платье, веру…
Мой лучший,
Посвистывая, пройдёшь ступени,
Дождавшись лифта- беседки,
Обнимешь взглядом колени
Соседки.
Оборванные покоя нити
Наматываю на стержень терпенья.
Выйти
Мне хочется из круга дрожанья,
И прыгнуть, ловя руками
Твой образ в знак обожанья,
Но камень
Огромный такой и серый
Притянет к себе могуче,
Срывая, как платье, веру…
Мой лучший,
Посвистывая, пройдёшь ступени,
Дождавшись лифта- беседки,
Обнимешь взглядом колени
Соседки.
Эй, кто там спрятался за шторой?
Когда долго смотришь на море
С мамой я плыву куда-то