У неба нет дна
Не малыши
Ветер лишь один всегда качал
Зыбку, повинуясь наважденью.
Ветер то стихал, а то крепчал,
Празднуя с зимою дни рожденья.
Маятником дрогнувшей души
Медленно лечу ему навстречу,
Ветер и зима не малыши,
Взросло хороводят этот вечер.
Зимушка колдует над рекой,
Стаскивает льды со всей округи,
Ветер, прислонившись вдруг щекой,
Пишет на окне печально: «Слуги..
Слуги здесь с тобою, ты и я,
Вечные изгнанники из рая!
Маемся над бездною паря,
Ходим по окраинам, сгорая…»
Зыбку, повинуясь наважденью.
Ветер то стихал, а то крепчал,
Празднуя с зимою дни рожденья.
Маятником дрогнувшей души
Медленно лечу ему навстречу,
Ветер и зима не малыши,
Взросло хороводят этот вечер.
Зимушка колдует над рекой,
Стаскивает льды со всей округи,
Ветер, прислонившись вдруг щекой,
Пишет на окне печально: «Слуги..
Слуги здесь с тобою, ты и я,
Вечные изгнанники из рая!
Маемся над бездною паря,
Ходим по окраинам, сгорая…»
По привычке
Ненавижу тебя и лелею,
Я тобой по привычке болею,
Душит спазмами горло мокрота,
И уходит вся жизнь за ворота.
И уходит, как миг, в повороты,
И я вновь загрущу отчего-то.
Провожать до околицы стану
И платочек из сумки достану.
Мне бы гнать и толкать, и не плакать,
Развела здесь, подумаешь, слякоть.
Но опять по привычке тихонько
Прошепчу: «Возвращайся!» в сторонке.
А в глазах прочитав укоризну,
Отгуляю печальную тризну.
Ненавижу себя и жалею, Читать далее →
Я тобой по привычке болею,
Душит спазмами горло мокрота,
И уходит вся жизнь за ворота.
И уходит, как миг, в повороты,
И я вновь загрущу отчего-то.
Провожать до околицы стану
И платочек из сумки достану.
Мне бы гнать и толкать, и не плакать,
Развела здесь, подумаешь, слякоть.
Но опять по привычке тихонько
Прошепчу: «Возвращайся!» в сторонке.
А в глазах прочитав укоризну,
Отгуляю печальную тризну.
Ненавижу себя и жалею, Читать далее →
За шею
В гусей большущий караван
Стрелял голодный атаман,
Он из ружья палил картечью,
Тулуп накинувши на плечи.
Его друзья стреляли тоже,
Наморщив лбы с промокшей кожей,
И в лагерь уток уносили,
А те, другие, голосили,
Кружа в сторонке над утесом.
Один гусак с пробитым носом
Гнусаво крикнул: «Право, други,
Пока летаем мы в округе,
Нас люди метко убивают,
И наша стая убывает.
Давайте все лететь отдельно
Сие, поверьте, не смертельно!
По разным нишам, врассыпную, Читать далее →
Стрелял голодный атаман,
Он из ружья палил картечью,
Тулуп накинувши на плечи.
Его друзья стреляли тоже,
Наморщив лбы с промокшей кожей,
И в лагерь уток уносили,
А те, другие, голосили,
Кружа в сторонке над утесом.
Один гусак с пробитым носом
Гнусаво крикнул: «Право, други,
Пока летаем мы в округе,
Нас люди метко убивают,
И наша стая убывает.
Давайте все лететь отдельно
Сие, поверьте, не смертельно!
По разным нишам, врассыпную, Читать далее →
Не идеальны
Я заявляю опять виртуально:
Наши мужчины не идеальны.
Все их кривлянья до жути банальны,
Наши мужчины не идеальны.
В плоскости пишем горизонтальной:
Наши мужчины не идеальны.
Горечью дышит
Наш лозунг фронтальный:
Знайте, мужчины не идеальны.
Бриты, ленивы, суровы, брутальны,
Наши мужчины не идеальны.
Если кому-то покажется что-то,
Ну, например, мол, ЛЮБЛЮ идиота.
Пусть засверкает на стенах фатально:
Помни: мужчины- не идеальны.
Наши мужчины не идеальны.
Все их кривлянья до жути банальны,
Наши мужчины не идеальны.
В плоскости пишем горизонтальной:
Наши мужчины не идеальны.
Горечью дышит
Наш лозунг фронтальный:
Знайте, мужчины не идеальны.
Бриты, ленивы, суровы, брутальны,
Наши мужчины не идеальны.
Если кому-то покажется что-то,
Ну, например, мол, ЛЮБЛЮ идиота.
Пусть засверкает на стенах фатально:
Помни: мужчины- не идеальны.