Я целую тебя на прощание. Маме
Я целую тебя на прощание,
Я гляжу в твои карие очи,
Дай,родимая,мне обещание,
Что ещё ты увидишься с дочерью.
Мне так плохо в "свободном падении"
Без объятий,с пелёнок привычных,
Ехать в город в полнейшем смятении,
Догорать в нём чтоб брошенной спичкой.
Нам прощанье судьбою отмерено,
Мы помолимся неоднократно.
-Хорошо будет всё,мам, уверена,-
Улыбаясь,скажу вероятно.
Я гляжу в твои карие очи,
Дай,родимая,мне обещание,
Что ещё ты увидишься с дочерью.
Мне так плохо в "свободном падении"
Без объятий,с пелёнок привычных,
Ехать в город в полнейшем смятении,
Догорать в нём чтоб брошенной спичкой.
Нам прощанье судьбою отмерено,
Мы помолимся неоднократно.
-Хорошо будет всё,мам, уверена,-
Улыбаясь,скажу вероятно.
Некоторые люди слишком рано начинают печалиться
— Некоторые люди слишком рано начинают печалиться, — сказал он. — Кажется, и причины никакой нет, да они, видно, от роду такие. Уж очень все к сердцу принимают, и устают быстро, и слезы у них близко, и всякую беду помнят долго, вот и начинают печалиться с самых малых лет. Я-то знаю, я и сам такой.
Рэй Брэдбери
Рэй Брэдбери
Вы нарисуйте мой портрет
Вы нарисуйте мой портрет,
Изящных линий завитушки,
Возьмите самый лучший цвет,
Когда дойдёте до макушки.
Немного сократите нос,
Он длинноватым что-то вырос,
Для семерых наверно рос,
Чуть что случись, разводит сырость…
Вы нарисуйте мой портрет,
Надеюсь, ваших красок хватит,
Деньжат не дам, их просто нет,-
Нам за стихи совсем не платят.
Изящных линий завитушки,
Возьмите самый лучший цвет,
Когда дойдёте до макушки.
Немного сократите нос,
Он длинноватым что-то вырос,
Для семерых наверно рос,
Чуть что случись, разводит сырость…
Вы нарисуйте мой портрет,
Надеюсь, ваших красок хватит,
Деньжат не дам, их просто нет,-
Нам за стихи совсем не платят.
А что в больнице
А что в больнице: ахи-охи...
В ней все страдают сообща,
А те, дела которых плохи,
Порою просто верещат.
Ни медсестрЫ, ни санитарки,
И это в двадцать первый век...
В палатах раскалённо-жарких
Как жаль тебя мне, человек...
И я балласт, сгорая плотью,
На койке в белой простыне,
Молитвы сыпала щепотью,
Снег помогал в окошке мне.
Хотелось у своей кровати
Христа -Спасителя узреть,
И закричать: "Родимый, хватит,
Мне этой боли не стерпеть!" Читать далее →
В ней все страдают сообща,
А те, дела которых плохи,
Порою просто верещат.
Ни медсестрЫ, ни санитарки,
И это в двадцать первый век...
В палатах раскалённо-жарких
Как жаль тебя мне, человек...
И я балласт, сгорая плотью,
На койке в белой простыне,
Молитвы сыпала щепотью,
Снег помогал в окошке мне.
Хотелось у своей кровати
Христа -Спасителя узреть,
И закричать: "Родимый, хватит,
Мне этой боли не стерпеть!" Читать далее →